Ответ на вопрос мастера в частности и отчет по игре в целом.

Моим самым большим развлечением на игре были, пожалуй, отношения с Эпиналями, так что об арестах рассказать я кое-что смогу. Первые два, я полагаю, были результатом действий моего драгоценного папочки, всеми уважаемого Ги Страсбурского. О них я мало, что могу поведать, кроме того, что была уйма разнообразных фальшивок, очерняющих Эпиналей, которые активно стряпались моим папочкой. Больше всего мне понравилось, как в какой-то из них, говоря о себе в третьем лице, разумеется, он назвал себя честным и благородным человеком. Я это оценила по достоинству и решила уже ни в чем не уступать своему родителю.

Идею с третьим арестом косвенно подал мне именно он. Дело в том, что этого он попросил меня в указанное им время прийти к герцогу, упасть перед ним на колени и сообщить, что Эпинали готовят заговор, а я случайно узнала об этом. Но герцог Шарль умер еще до того, как я смогла прийти к нему. Идея мне, однако, очень понравилась, и решила не оставлять ее без внимания. Когда церковь фактически встала у власти, я решила действовать. Надо отметить, что к этому времени у меня сложились весьма забавные отношения с семьей Эпиналей. Я искренне любила Франсуа, но совершенно не могла найти общий язык с его семьей, в чем косвенно и сам Франсуа тоже был виноват. (Ну не стоило ему знакомить меня со своими родителями, а его матери не стоило так со мной разговаривать. Не терплю я подобный тон в отношении себя.)

Все время разговора говорила только Мария Эпиналь, а Генрих лишь, молча, стоял и улыбался. Разговор был коротким, бессодержательным, но после него у меня была лишь одна мысль: Эпиналей надо заэпинать, всех, кроме Франсуа, и, желательно, побыстрее. Он постоянно плакался, какая неприглядная у него судьба, что так жестоко нас разлучает, но при этом попросил меня написать любому из моих кузенов, чтобы он приехал к Эпиналям в поместье и женился там на Бертране Эпиналь. Это, конечно, меня добило окончательно: мы, значит, пожениться не можем, потому как семьи враждуют, а меня просят устроить брак его сестры с моим кузеном.

Это был предел. Я, конечно, пообещала, что напишу кузену, чтобы он, не дай Бог, сам этим не занялся. Писать я, разумеется, ничего не стала. Терпеть все это я не собиралась. В один прекрасный момент я подошла к епископу Мишелю и попросила его уделить мне несколько минут его драгоценного времени. Увидев в глазах моих отчаяние, которое я тщательно изображала (кто посмеет утверждать после этого, что дочка Ги Страсбура не унаследовала его авантюризма?), он не смог мне отказать и согласился на разговор. Тогда я быстренько поклялась на кресте спасением своей души, что Эпинали замышляют захват власти. Я поведала о том, что Генрих, Мария и Бертрана Эпиналь предложили мне убить моего отца, который в это время был магистром ордена, в то время как они расправятся с самим епископом Мишелем. По-моему, эта угроза уже его жизни немного его проняла, и он пообещал принять меры. Я, собственно говоря, предлагала ему казнить старшего Эпиналя, а обеих сударынь отправить в монастырь. При этом я просила Мишеля никому не раскрывать, откуда у него такая информация, потому что я не хотела, чтобы все это дошло до Франсуа.

Поэтому, я думаю, что по игре мало кому было известно, что именно я поспособствовала этому аресту, кроме разве что очаровательного барона Фредерика, который меня не только за это не осудил, но и одобрил все мои действия. К сожалению, мне дважды не повезло. Во-первых, началась война с англичанами, и главнокомандующий сказал, что в такой опасный момент главное - не допустить междоусобицы, и не дал казнить старшего Эпиналя. Винить я его в этом не могу, но все равно обидно. А во-вторых, епископа убила Габриэлла и, как я понимаю, при активном содействии моего папочки, который подбросил ей кинжал. А жаль. Епископ Мишель мне искренне верил и обещал обязательно разобраться с Эпиналями, да еще и обвенчать меня с Франсуа.

Что ж, не повезло, так не повезло. Что там дальше происходило со старшим Эпиналем, когда его отправили под домашний арест, я знаю не очень хорошо, поэтому не берусь писать дальше. Хочу только сказать, что с Франсуа мы несколько раз сорились, последний раз очень серьезно, после чего я очень сожалела, что изо всех сил выгораживала его перед Мишелем, повествуя о заговоре.

Наверное, я бы его все-таки убила, потому что достал он меня страшно, но Эпинали сменились, и сменившийся Эпиналь сумел со мной полностью помириться. Так что сказка про любовь закончилась, как и положено, хеппи-эндом. Тем более что если бы я его убила, то с чем я бы тогда осталась? С надеждой, что мой кузен когда-нибудь окочуриться и графство Страсбург станет, наконец, моим? А так я стала женой одного из самых владетельных сеньоров, а потом и герцогиней. Для меня, вообщем, все закончилось очень даже хорошо, что, к сожалению, нельзя сказать о моем папочке, которого сожгли на костре. Самое грустное, что все пытались его от этой участи спасти, в том числе и Франсуа Эпиналь - по моей просьбе, - но ни у кого ничего так и не вышло. А жаль.

Могу еще добавить, что ели бы Рика с самого начала была Франсуа Эпиналем, то, возможно, все бы сложилось по-другому в моем отношении к этой семье. В начале игры я балансировала между интересами семьи и преданностью Франсуа. Не хочу сказать, что я бы предала своего отца (мне не нравиться это слово), но, возможно, (вовсе не обязательно, а только возможно), что я бы поддерживала планы Эпиналей, помогала им, особенно Франсуа, а не интересы своей семьи. У Эпиналей был шанс сделать меня своей союзницей, но они им не воспользовались и, по-моему, даже не подозревали об этом. Вот так-то. А ведь, возможно, это изменило бы течение этой линии игры.

Кстати, о последнем дне. Выступление Страсбуров действительно планировалось. Мой папочка почему-то считал, что в замке будут только люди Карла д'Отеро, лояльного к нам. Преполагалось, что в первые пять минут игры я под предлогом желания помириться с Франсуа оказываюсь с ним наедине и убиваю его, а потом мой отец, монах Жак, Карл д'Отеро (вроде бы тоже), Антуан де Метц, мой кузен Клод и, возможно, я врываемся в покои герцога и с криками про Эпиналей-предателей убиваем старшего Эпиналя и Эдмона, после чего мой папочка становится герцогом. Может, это бы и сработало. Но я даже рада, что ничего подобного в исполнение приводится не стало, так как даже в случае удачи нас потом ожидала бы куча неприятностей в виде гражданской войны. А когда Карл д'Отеро потом на пару с Клодом шатались по дворцу, они всего лишь пытались устроить Великую Лотарингскую революцию, а потом уже и Крестовой поход. Смысла последнего я так и не поняла, но мне тогда было не до них: я устраивала свою дальнейшую судьбу и более-менее прочное положение. В чем, спасибо мастерам, и преуспела.

Светлана aka Лора де Страсбур.