Привет, народ!

Давно думал написать что-нибудь по Лотарингии, но все чего-то руки не доходили... А тут выдалась свободная минутка, кою я намерен провести за клавиатурой, придаваясь приятным воспоминаниям. Отчета вы от меня не дождетесь (все равно уж не помню всех подробностей), а вот рассказик "по мотивам"- вполне. Хотя, получился самый настоящий отчет, оформленный в виде рассказа. Уже написана и в скором времени будет доступена "Краткая биография Бернара Темного", кою следует рассматривать как неотъемлимою часть сего повествования, т.к. читателю тогда станет ясно: почему Бернара назвали "Темным" (хотя, прочитав нижеследующее, я думаю, вы вполне согласитесь с этим прозвищем), кто такой этот отец Томас и многое другое. Я, как автор, буду рад выслушать ЛЮБЫЕ комментарии и поправки от читателей, если где-то окажусь на прав. Желаю вам приятно провести время за чтением сего труда!

-----------------------------------------------

ИСПОВЕДЬ БЕРНАРА ТЕМНОГО.

Написана по мотивам игры "Лотарингия" и под впечатлением от "Исповеди" Аврелия Августина.

Кафедральный Собор встретил меня своей обычной мрачностью. В это время здесь почти никого не бывает, на что я и надеялся. Мне надо подумать... Проследовав между стройными рядами лавок, я остановился перед алтарем. Мой взгляд скользнул по массивному столу из белого мрамора, переместился чуть выше, на распятье, а с него на колонны и теряющийся во мраке свод готического Собора. Боже, какая потетика! Отвесив легкий поклон в сторону распятья, я отошел чуть назад и присел на резную дубовую скамью первого ряда.

-Что смотришь? - глупо, конечно, разговаривать со статуей, но взгляд Иисуса, приисполненный больи, жалости и страдания, порникал, казалось, в самую глубину души, сметая все преграды, и вскрывая все грехи. А их у меня много... -Что смотришь, спрашиваю? Вот умер ты за грехи стада. А помогло? Нет... Церковь, что зовет себя истинной, погрязла в грехах и удалилась от основ вероучения! Проповедуют черт знает что (прости, Господи)! Старый архиепископ поддался разврату (в его то возрасте!) и даже не скрывал этого! Правильно, правильно, что я отправил его в Ад!!! - кулаки судорожно сжались, лицо исказила гримаса гнева, в прорыве ярости я вскочил на ноги... И натолкнулся на все тот же страдальческий взгляд. А! Действительно, что толку разговаривать со статуей!... Глубоко вздохнув и заставив себя успокоиться, я сел на прежнее место. -Вот ты думаешь- зря? Нет, не зря. Воистинну, отец Томас был прав. Волей Господа... Тобой, между прочим, - быстрый жест в сторону статуи. - Пастырь поставлен над стадом, дабы вести сии души заблудшие к лику Господа нашего. А старый архиепископ сам стал подобен стаду... Мишель... Пожалуй, это единственный человек, коего я хоть как-то уважал. Из него мог бы выйти толк. Сначала я пытался его сгноить как только можно, даже в ереси его обвинил! Смешно... Пьера хотел архиепископом сделать. Но твердость Мишеля в вере его меня поразила, я его, даже, невольно зауважал. А вот Пьер меня разочаровал. Какую комбинацию я провернул, что бы оклеветать Мишеля, как долго объяснял- что и как ему надо сказать. А что этот олух ИЗ ЭТОГО СДЕЛАЛ?!? Я тогда чуть со стыда не провалился, благо о моем "следе" в этом деле никто не знает!... Да, марионеткой он был замечательной, делал все что я ему говорил, и (Бог бы с ним) получасовой разговор "с пристрастием" вернул бы его мозги на место (ха, не в первый раз!), но тут он чего то чудить начал- взял и поженил Анжелику с этим испанцем! И , видит Бог, и здесь бы я справился, будь у меня побольше времени, но дела МОЕЙ церкви не давали мне и минуты на отдых, что уж говорить о долгих беседах с глуповатым Пьером. Да и доверие к нему у церковного люда (и не только) заметно поубавилось. Из ценной куклы сей епископ превратился в тяжелую обузу. Игра не стоит свеч, от него надо избавляться... Ну, а за этим дело не стало, - мечтельно прикрыв глаза я попытался вспомнить все в мельчайших подробностях.- Воспользовавшись очередным Церковным заседанием, я поставил вопрос о лишении Пьера сана епископа и ссылкой в отдаленный монастырь по причине его безумия. Обвинение было настолько своевременно и естественно, что ни у кого нареканий не возникло, и не удивлюсь, если некоторые из церковников до сих пор считают обвинение в безумии и ссылку своей собственной идеей! - я довольно потянулся ла лавке и принялся вспоминать дальше. - Сослать то сослали, а вот меня епископом не сразу сделали. Все тянули что-то... Подозреваю здесь руку Элеоноры- она же всеми господами церковниками заправляла только так! Неужели они все были НАСТОЛЬКО слепы, или... неужели они сами покорно ложились ей под каблук? Нет, мне этого никогда не понять... Да, возвращаясь к церковному заседанию. Порядок был такой: сначала сделали Мишеля архиепископом, потом разобрались с Пьером, а потом... а потом нас настигло известие о смерти Людовика. Это известие для меня было сродни удару- Людовик был моим другом. Он отлично знал о моей принадлежности к ДРУГОЙ церкви, хотя не был одним из нас. Да я и не тянул его, он был просто моим другом. Был... Признаться, в его смерти я винил в первую очередь себя. Стоит ли говорить, что я прилагал все усилия дабы сделать его герцогом, а это многим мешало... Впрочем, с моей легкой руки у него была роддержка всей церкви, разумеется, не без сопротивления со стороны Элеоноры, но я не видел никакой вражды с ее стороны по отношению к Луи, да и сопротивление было больше "для порядку", наверное, чтоб я не слишком зарывался... Очень маловероятно, что церковь приложила свою руку к его смерти, значит дело свецкое. Эдмон постоянно ходил какой-то "зашибленный", наврятли он что то сделал, а вот госпожа герцогиня очччень может быть. Но к сожалению мое влияние не распостронялось на столь высокие круги, а элементарное убийство... Я не дурак, что бы совать голову в петлю и ставить под удар все наше Дело. Что ж, rest in peace, дружище. Моя месть тебя уже все равно не вернет... Хотя, если случай подвернется, то что-нибудь я таки сделаю, - тяжело вздохнув я поднял глаза к небу (вернее, к потолку). Его смерть для меня как нож под сердцем, да и рана эта кровоточит- Луи остался неотомщенным... Но моя месть могла бы раскрыть... Да будь проклято это благоразумие!!... Ладно, успокойся, не дави себе на психику. Утерев руковом рясы незапно выступивший пот я попытлся установить в душе хоть какое то подобие спокойствия и мой блуждающий взгляд упал на все ту же статую. Внутри меня царило то же, что и во взгляде изваяния. Глупо... - Ну а дальше, - продолжал я свой монолог, обращенный неизвесно к кому: к богу, статуе, а может быть, к самому себе. - Дальше все пошло как я и предполагал. Я хотел, чтоб меня назначили единственным епископом в Лотарингии, но архиепископ Мишель (разумеется) назначил меня лишь епископом южных земель. На роль севернго епископа был назначен духовник старого герцога, по какому праву- до сих пор понять не могу... Может, потому что других не нашлось? Но, как бы там нибыло, я решил более рьяно взяться за исполнение своего долга перед МОЕЙ церковью, тем более что одна из целей- взять под контроль свецкую власть- с треском провалилась. Хотя, по изначальному инструктажу отца Томаса мне рекомендовалась именно кандидатура Эдмона. Ну чтож, я в это лезть не буду, его и без меня во власть вытащат. И я решил сосредоточится на захвате власти духовной. По сему случаю епископ северных земель (мой непосредственный конкурент) был отправлен на фронт надавно начавшейся войны с Англией, а свой давнишний приказ об убийстве Мишеля, отданый Ги Страсбурскому, я отменять не стал, хотя признаюсь, немногим ранее хотел и отменить. На сколько я знаю, Ги подговорил вдову Людовика Габриелу. Она в этот момент сидела в тюрьме, куда ее засодили не без моей помощи (слухи о ее колдовстве вызывали нарекания среди церковников и прочих, что сильно мешало Луи на пути к власти. Людовик был человеком честным, поэтому о моей выходке он само-собой ничего не знал) вместе с судьей Ангерраном (мешался он мне. Он мог бы докапаться до убийцы старого архиепископа (той самой Габриелы, между прочим) и, как следствие, до меня (непосредственного заказщика), а оставлять это без внимания было бы просто глупо), и самое смешное то, что сидели они по обвинению в ереси! Сие обвинение, разумеется, было составленно мной, а так же было прочтено Мишелю, и надо сказать он им икренне проникся (Габриела- ведьма (хотя на самом деле ведьмой она не была), а судья бродит по дворцу и НИЧЕГО не делает. Признатся, это меня больше всего и раздражало. Как гадюку запазухой носишь), опять таки не без моей помощи. Так вот, Ги подговорил Габриелу и всучил ей кинжал. А когда ее повели на казнь, она всадила этот кинжал в шею Мишеля. Сестра Катерина всадила свой кинжал в шею Габриелы, за что я ей очень благодарен- если бы "ведьму" схватили и допросили, она бы рассказала мнооого интересного... Спасибо тебе, Катерина! Врятли ты охраняла бы меня с таким рвением в последствии, узнай ты правду! Но, как бы там нибыло, оставался еще один "еретик"- Ангерран. Подходя к КПП тюрьмы, где он содержался, я вижу странную картину: стража под предводительством Ги Страсбура (собственной персоной) выпускает его на волю! Одного моего отчаяного вопля оказалось достаточно, что бы Страсбур не дал ему далеко уйти и беднягу тут же потащили на казнь с ним же в главной роли. И, кстати, меня совершенно не удивляет мнение всего народа, что это Мишель судью сжег. На самом деле это я постарался, в то время как еще тепленького Мишеля уносили в этот самый Собор. А не удивляет потому, что сожжение проходило в присутствии лишь Господа Бога, меня и сжигаемого инквизитора (о том что он инквизитор, я узнал когда у этого горе-судьи "хватило ума" предявить мне свои полномочия непосредственно перед казнью. Ну неужели я упущу ТАКУЮ птичку?), а ответственность (после того, что я узнал, я был уверен- она последует) я свалил на безмолвного покойника Мишеля. Вот народ и прибывает в уверенности, что это он главного инквизитора поджарил! Разумеется, навым архиепископом стал я. Довольный делом рук своих, я пошел к себе в келью- хорошенько выспаться, а по пути заглянул в Кафедральный Собор, полюбоваться "результатом" еще одного дела все тех же рук. Уже выходя оттуда, в дверях я столкнулся с Элеонорой. Она жутко сорбила по почившему Мишелю, и вид у нее был такой, что она руки готова на себя наложить. Я тогда прибывал в состоянии эйфории и любви ко всему на свете (результат хорошо сделанной работы!) и даже пропустил мимо ушей едкую фразу: "Итак, вы добились чего хотели!". Видя в каком она состоянии я попытался ее хоть как то утешить, но мой философский монолог на тему "Все мы когда-нибудь умрем..." не произвел на нее должного эффекта. Сначала я хотел ее утешить еще каким нибудь монологом, но потом махнул рукой- если она на себя руки наложит, то мне с того только лучше. И я со спокойной совестью отправился спать. На следующий день ее труп нашли рядом с трупом Мишеля с кинжалом в сердце. Только теперь я вспомнил, что она уж СЛИШКОМ скорбила по Мишелю, аж до ТАКОЙ степени... Что-то здесь не чисто, но лезть в это дело мне не очень то хотелось. А потом ко мне подошел Эдмон и заявил, что хочет короноваться. Наконец-то, хоть один вспомнил, что надо короноваться, что бы стать герцогом. Раньше я об этом молчал, потому как если бы короновали каждого, то церковники с ног бы сбились устраивая все эти церимонии. А так наконец то в Лотарингии наступит мир и будет законный герцог! Кто знает, может и не ошибся в Эдмоне отец Томас... Я назначил коронацию на завтра, то есть уже на сегодня... Кстати, надо отдать последнии распоряжения... - Дверь в Кафедральный Собор с грохотом открылась, жалобно скрипнув старыми петлями и на пороге появилось десять вооруженных до зубов стражников.

-Архиепископ Лотарингии Бернар?

-Да, а что собственно...

-Вы арестованы по обвинению в ереси и шпионаже в пользу Англии. Пройдемте с нами, - не дожидаясь моего ответа двое из пришедших схватили меня за руки и выволокли из Кафедрального Собора.

ЭПИЛОГ. Куда ж без него...

Дальнейшее я помню смутно. Господи, все это похоже на страшный сон и я все бы отдал только бы проснуться! Меня притащили в один из залов дворца, где уже собралась "веселая" компания из нашего генерала... или маршала (да кто он есть то?!), брата Ренара и еще кучи всякого народа. Все они спорили и что-то шумно друг-другу доказывали. С моим появлением все они затихли и уставились на меня. Это придало мне сил. Приняв сколь можно благородную позу я потребовал немедленных объяснений. Брат Ренар потряс перед моим носом обвенительной грамотой, в которой излагалось все, что мне уже сообщили при аресте. Что было дальше я помню еще более смутно, должно быть мне стало плохо с сердцем. Они еще о чем то спорили, потом меня бросили в грязную камеру вместе с братом Жаком, монахом, что вызвался быть моим телохранителем, на равне с достопамятной сестрой Катериной. Ко мне приходили какие-то люди... Одни выражали свое собалезнование, другие предлагали бежать, третьи- отсидеться в отдаленном монастыре. Но все это для меня было сродни смерти. Я должен остаться здесь, в Лотарингии, в городе. Я верю, меня освободят! Я остаюсь. На удивление обращались со мной хорошо, пропускали посетителей, разрешали приносить передачки- книги, еду (как бы хорошо ни обращались, а тюремная еда есть тюремная еда) и прочее. До меня дошли слухи, что во дворец прибыл кардинал. Мне удалось отправить ему записку в которой я выражал протест против сего беззакония и просьбу освободить слугу Господа нашего, Бернара (меня) из заточения. Я верю, что все обойдется. Тем временем, ко мне пришел посол Фландрии и предложил бежать вместе с ним в Англию. Признаться, то что Фландриец на самом деле Английский шпион небыло для меня открытием. Судя по слухам, что долетали ко мне в застенок, я вплне это предполагал, но кто будет слушать заключенного?

Разумеется, я ответил отказом, ведь я надеялся что меня спасут и освободят мои единомышленники по вере- Антуан де Мец и Ги де Страсбур, и мне не хотелось бы в этот светлый момент находиться где-то посреди Ла-Манша. Да и потом во мне поднял голову мой патриотизм, и я считал свою судьбу и судьбу Лотарингии неразделимой! Ах, еслиб я тогда знал какая меня ждет судьба! Не дай Бог такого Лотарингии... Вскоре, ко мне пришел кардинал и по его лицу я сразу понял, что освобождать он меня не намерен. После недолгого диалога мне стало ясно, что изначально обвинения против меня были "липой" и сам брат Ренар выражал уверенность, что меня освободят в ближайшее время, но дотошный кардинал решил провести подробное расследование, в результате которого был допрошен некий субъект, пырнувший Антуана кинжалом на его свадьбе с Анжеликой. А субъект тот рассказал, что он послан одной еретической сектой, дабы столь нетрадиционным образом напомнить МНЕ о своем долге. После сего содержательного диалога меня скрутили и повели в камеру пыток. Назначена мне была пытка в десять клиньев, кою я с честью выдержал, но на восьмом клине сознался, что я еретик, а на десятом выдал Антуана. Я искренне удивился, что его еще на схватили, ведь тот сумасшедший резал кинжалом именно ЕГО! Но, как бы там нибыло, я свою пытку прошел, меня отволокли в камеру и сейчас придет лекарь перевязать раны. Кто знает, может быть все еще обойдется?.. Пути Господни не исповедимы...